Слепящая точка на горизонте уже преодолела половину расстояния до поверхности океана. Мы буквально на двадцать минут разминулись с одной из самых жутких видом смерти на этой планете. Все эти сотни Бессов-«академиков» теперь будут годы, а то и десятки лет напролет воскрешаться в океане. Ну, хоть Барина не жалко, ему там самое место.

— А кто хочет поспорить со мной, что нас будут искать? — златолюбиво прожурчала Аливеолла.

Спорить с ней никто не захотел.

Глава 12 Кто не спрятался…

На воротах Октябрьска было столпотворение. Там трогали человека. Десятки рук тянулись к волосам, дергали за уши, несильно тыкали пальцами, убеждаясь, что он теплый, живой и настоящий. Слышались голоса:

— Да таких только моя мама в детстве видела!

— Гляньте, люди! Прям как дед говорил!

— У кого хлеб есть? Дайте ему еды!

— Мааам! А можно мы его себе оставим?!

Стражники-Бессы веселились, глядя на творящийся бардак, но застопорить движение не забыли, выстроившись шеренгой и подавая советы трогающим Новичка смертным, за что именно его потрогать. Точно, бедолага в теле восьмилетнего ребенка с первым уровнем. Хотя, почему бедолага? Счастливчик.

Я чувствовал, что нахожусь очень близко к той грани, за которой стоит кровь и смерть окружающих. Даже вспомнил, когда испытывал тень подобных эмоций — в российских супермаркетах. Идешь ты такой между рядов, а впереди тебя кургузая корма самой неторопливой тетки в мире, вальяжно толкающая перед собой тележку. Не обойти, не перепрыгнуть, не… пнуть этот потерявший форму зад, чтобы она либо поторопилась, либо хряпнулась своим недостаточно социально ответственным лицом о стоящие рядком майонезы и прочие кетчупы… Но увы, закон суров, платить за испорченные тушей продукты и ходить по судам желающих нет, поэтому ты жалко идешь следом за стокилограммовым тормозом и чувствуешь себя жалким неудачником…

В этом мире подобные социальные ограничения были куда слабее.

Купив за пару серебряных монет небольшое животное похожее на теленка, я оторвал ему голову и с облегчением выдохнул. Эффект «Этих Дней» был частично купирован видом чужой крови. Старик-продавец, безразлично жевавший травинку на своей телеге, уставился на меня, наглухо драпированного черной робой, как на вылезшего из ада демона. Положив ему на колени голову, еще моргающую глазами, я твердым шагом устремился к воротам.

Доброе слово, процеженное сквозь зубы, подтвержденное подхваченным крестьянским пацаном, плюс немного денег дают мне доступ в город. Три медные монетки, засунутые пацану в рот, превратили его из пленника обстоятельств в некий аналог смартфона — направление на бордель тот безошибочно показывал руками и даже головой.

Остальных из нашей непутевой команды я оставил стоять в заклинившей очереди, им торопиться было некуда. Проведенное на «Фее» совещание постановило, что мы трое суток проводим в Октябрьске, покупая и заказывая то, что не получилось в Зокутте, а потом следуем прямо к нашей конечной цели. Прогнозы большинства членов команды совпадали на сто процентов — мы сейчас единственные свидетели гибели «Ямато», что есть хорошо и плохо. Хорошо — что информацию можно будет выгодно продать, плохо — что расследование «академиков» нарушит наши планы. Единогласным итогом голосования стало «послать всех туда, где не светит солнце, отпустить Эрназу и делать то, что задумали изначально».

Единственная сложность была со мной. Там, где у всех членов экипажа «Феи» было аж трое суток на решение всех и всяческих вопросов и проблем, у меня было ВСЕГО трое суток, на частичное решение собственной.

Толкнув указанную мальчишкой дверь, я вошел внутрь. Раздавшийся хруст, треск и звон колокольчика подсказали, что дверь была закрыта на засов, а злые матюги уперевшей руки в боки тетки, стоящей на втором этаже — что я слишком рано пришел. Пришлось быстро сблизиться с почтенной ледью, начавшей со вкусом повышать голос, и продемонстрировать ей золотой кругляш. Прижав матрону к стеночке, я жарко зашептал ей на ухо:

— Какая у тебя тут суточная выручка? Нет, не ограбление. Наоборот. Снимаю. Что? Всех. Комната темненькая есть? Чтоб совсем? Отлично. Вот как зайду, так по одной и запускай. Нет, не надо уже проснувшихся. Лучше разбуди тех… кто покрепче. Да, ты не ослышалась. Покрепче. Что? В булочной работает Ерма-полуогр? А оно тут причем? А, она и бесплатно? Крепкая? Хорошо. Тогда ее первую. Главное чтоб темнота была полная, слышишь? В твоих это интересах…

Бэ… «Брюс» угрюмо вздохнул и приложился к кружке с хлебным спиритом. Ну хоть не деревянная посуда, каким почему-то отдают предпочтение большинство Бессов, а вполне себе удобный глиняный сосуд. Да и спирит был хорош, ничем не напоминая попытки эйнурских кабатчиков представить высокоградусный алкоголь цивилизованным пойлом. Горит? Не воняет? И хорошо.

Герой-в-отпуске одиноко пил в подвернувшемся под глаз кабаке, страдая полнейшим безделием и одиночеством. Все разбежались по Октябрьску как вспугнутые ночью тараканы — по своим, сугубо личным делам, оставив «Брюса» на произвол судьбы. Можно было вернуться на «Фею», туда, где остались Умный Еж и его слишком живой зомби, но к кому стража не тянуло, так это именно к ним.

Джаргак, пугающий в последнее время всех до дрожи в коленях, усвистал решать свою проблему и тем самым сломал «Брюсу» планы, так как не сказал, куда именно. А соваться в веселые дома, где есть шанс повстречать орка, «Брюс» категорически не хотел. Особенно после того, как ему рассказали, каким образом серокожий убил Чемпиона.

С остальным было проще. Эдвард мотался по городу, оформляя новые заказы, Светлана отчитывалась руководству и ставила последнее в известность о своих планах, Аливеолла… отдыхала. Завтра они с вампирессой должны были пройтись по местным ювелирным лавкам для оценки выданных драконидкой драгоценных камней, но сегодня делать было решительно нечего. Стражник Эйнура решил безыскусно посвятить остаток дня выпивке.

Но умеренной.

Напротив «Брюса» сидела и расслабленно дула пиво женщина очень внушительных размеров. От нее вкусно пахло свежей выпечкой, но никаких больше общих деталей с тружениками печи и сдобы она не демонстрировала. Крупные грубые черты лица, мощные руки и необъятнейшая корма и здоровый нос явно не имели свои поклонников на… этом континенте. Тем не менее, мадам, уверенно весящая за два центнера, находилась в крайне благодушном настроении, мечтательно смотря сквозь людей, попивала пенистое пиво и лишь изредка морщилась.

«Брюс» был опытным извр… солдатом, поэтому приказал себе не обманываться безобидным внешним видом вкусно пахнущей громилы и не налегать на спиртное.

Дверь в кабак с треском распахнулась, и взгляды почтенной публики тут же скрестились на новом визитере. На пороге стояла немолодая смертная женщина, пребывающая в некотором беспорядке. Запыленная подранная одежда и волосы, сбившиеся в один колтун, ясно показывали, что странница только что прибыла в город. Из всей этой картины выбивался лишь взгляд — полный пугающего энтузиазма.

— Где он?!! — во всю мощь легких крикнула женщина. Оглядев мирно пьющих в кабаке разумных, она с какой то мрачной торжественностью заорала вновь, теперь с уточнением, — Где ювелир, мать вашу!

— Эть какой те лювелир, дурра… Это кабак! — вышибала встал перед запыленной бабой и раскинул руки в обе стороны, препятствуя нежелательному, а то и сумасшедшему элементу.

Тот, впрочем, не растерялся, а выглянув у вышибала из подмышки, победно проорал на весь зал:

— Волюк-«Ювелир» в Октябрьске!!!

Шум в зале стих на несколько томительных мгновений… и взорвался ором! Первыми, как самые трезвые, на выход ломанулись официантки, за ними большинство клиентов и сам хозяин заведения вместе со своим вышибалой. Отжатая к стенке вестница глубоко дышала, а «Брюс» с удивлением слушал все усиливающиеся вопли с улицы.

Огромная женщина, которую стражник усиленно боялся весь вечер, неспешно встала на ноги. Стоя допила свое пиво, сделала решительное выражение лица и строевым шагом пошла на выход. Внезапно та, что ворвалась ранее и приходила в себя у стены, кинулась навстречу гиганту: